ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО. (Свидетельство милости Божией)

Маршрутное такси, останавливаясь чуть ли не на каждом квартале, чтобы подобрать пассажиров, медленно двигалось к центру города. Час пик закончился, и водитель мог позволить себе немного расслабиться и ехать не спеша. Немногочисленные пассажиры сидели, сосредоточенно уставившись в окна и поеживаясь от холода, так как маршрутка не отапливалась.

А я не замечала ни холода, ни пасмурной погоды за окном и мысленно торопила водителя: «Ну, скорее, скорее!» Было уже почти десять часов утра. Так же как и все остальные пассажиры, я сидела, глядя в окно на пробегающие мимо серые дома, голые деревья и покосившиеся столбы, а внутри бушевала буря! И было от чего: я опаздывала. И не куда-нибудь, а в собор, на панихиду, которая начиналась ровно в десять.

Рабочий день накануне прошел напряженно, в спешке, связанной с началом квартального отчета. Моя сосредоточенная бухгалтерская работа никак не вязалась с приподнятым, суматошным и игривым настроением остальных членов коллектива: как-никак было первое апреля. За дверью бухгалтерии то и дело слышался веселый смех, коридор и двери некоторых кабинетов были украшены воздушными шарами, шутливыми плакатами. Это наша молодежь подготовилась к празднику и вовсю будоражила среднее поколение. Все старались рассказать историю о каком-нибудь особо удавшемся розыгрыше в предыдущие дни смеха. Но смех смехом, а отчеты нужно было сдать строго в установленные сроки, поэтому пришлось взять работу домой.

И вот, поздно вечером, подписывая готовый отчет и ставя на нем дату, я вдруг похолодела: ведь завтра второе апреля, годовщина смерти бабушки Вари, маминой мамы! Лихорадочно стала считать годы и расстроилась окончательно: было ровно двадцать лет со дня ее ухода в мир иной. Мысленно благодаря Бога за то, что, пусть с опозданием, но все же вспомнила об этой печальной дате накануне, я стала думать, как же все организовать: с утра позвонить на работу, сказать, что задержусь, забежать в магазин, чтобы купить все необходимое для панихиды, успеть добраться до собора. Теперь все уже позади, я еду.

Маршрутка остановилась, я побежала к собору бегом. Уже был одиннадцатый час. Панихида успела начаться. Людей было совсем немного, человек пять. Сказав свечнице, что рассчитаюсь потом, я поспешила выставить на поминальный стол свое приношение, зажгла свечу и стала отчаянно молиться. Как же мне было стыдно! За все: и за то, что забыла о таком дне, и за то, что все делала в невероятной спешке, и за свое опоздание. Разве так надо поминать своих ближних?! «Господи, прости меня, грешную! Прости…Упокой душу рабы Твоей Варвары, прости ей все прегрешения вольные и невольные…» - повторяла я почти безостановочно, не замечая, как из глаз льются слезы.

Я вспоминала бабушку, - маленькую, сухонькую, но такую твердую и непреклонную во всем, что касалось вопросов веры. Наши родители в те годы не были воцерковлены, мы, дети, тоже заходили в церковь разве что как в музей, и только бабушка Варя ходила на все службы, соблюдала посты и читала молитвы по тетради в клеточку, исписанной ее неровным старческим почерком. Помню, как мама сердилась на бабушку, что она, приходя к нам в дни поста, отказывалась есть, если в еде было хоть что-то скоромное. Это казалось нам тогда обыкновенным упрямством.

Иногда бабушка угощала нас конфетами, чаще всего леденцами, которые ей давали в церкви на панихидах. Надо сказать, что, будучи ребенком, я ужасно боялась всего, что было связано с похоронами и покойниками, поэтому старалась не брать этих конфет, а если и брала, то не ела. Прости меня, неразумную, Господи!

…Панихида подходила к концу: батюшка уже запел «Во блаженном успении вечный покой!» Но моя душа все не находила себе успокоения. Мне казалось, что из-за опоздания и суетливости мое приношение не будет принято, что бабушке будет больно там, на том свете, из-за того, что я ее не смогла помянуть достойно. И вот, неожиданно для себя, я стала молиться святой великомученице Варваре, чтобы она умолила Господа Иисуса Христа принять это пожертвование в память моей бабушки от меня, грешной. Понимаю теперь, что не имела права, но тогда я стала просить: «Господи, как мне узнать, что Ты услышал меня и сжалился, что Ты принял это приношение? Ну дай мне хоть какой-то знак, чтобы мне стало хоть чуточку легче!»

Закончилась панихида, люди стали расходиться, а я все не могла уйти, продолжая горячо молиться. Наконец, пошла к выходу, поклонилась еще раз, глядя на алтарь. Вдруг как будто какая-то сила потянула меня в левый угол собора, к большой иконе. К своему стыду, я не знала, чей это образ. Так уж случилось, что, будучи к тому времени не первый год прихожанкой Свято-Покровского собора, я практически всегда стояла в правом углу, недалеко от иконы Николая Чудотворца. А здесь, слева, на лавочке всегда сидели пожилые люди, и мне было неудобно протискиваться к этой иконе. Сейчас же меня влекла к ней какая-то неведомая сила, и я уже мысленно представляла себе, что, приложившись к ней, мне придется обратиться к образу общими словами: «Святая угодница Божия, моли Бога о мне!», так как не на всех иконах можно прочесть имя святого. Каково же было мое изумление, когда, склонившись перед образом с заранее приготовленными словами, я вдруг ясно различила надпись «Святая великомученица Варвара»! В какой-то миг все показалось мне нереальным, неправдоподобным, даже голова закружилась: моя молитва святой угоднице, горячая просьба к ней и к Богу о каком-то знаке утешения и вот такой - практически мгновенный - ответ?! Какое-то время ушло на осознание случившегося, а потом как будто вскрылся глубокий нарыв: вместе с горячими слезами, теперь уже радости и несказанной благодарности за милость Божию, уходили боль, волнение и отчаяние.
Господи, так Ты действительно здесь, рядом?! Святая великомученица Варвара, благодарю тебя за твои святые молитвы, за то утешение, которое ты испросила у Бога мне, грешной!

Я оглянулась вокруг - храм был пуст. Меня распирало такое невероятное чувство радости и изумления от случившегося чуда, что остро захотелось поделиться им хоть с кем-нибудь! И в это время из маленькой комнатки за свечным столиком вышел дьякон. До того мы никогда не общались, но тут я не смогла сдержать свой порыв и рассказала ему обо всем. В какое-то мгновение я подумала, что он не поверит мне или сочтет это простым совпадением, но дьякон слушал меня, улыбаясь, кивая головой, а потом сказал: «Да, это так и есть: жизнь православного верующего вся состоит из сплошных чудес! Когда искренне веришь, во всем уповаешь на Бога и благодаришь Его за все, что происходит с тобой: и радости, и испытания, то возникает ощущение, что тебя просто Кто-то ведет за руку по жизни, устраивая столь невероятные «везения», «совпадения» и встречи, что тебе остается только в благоговении повторять: «Господи, слава Тебе!»

Надо ли говорить о том, что из собора я выходила совершенно в другом настроении: мне хотелось летать, петь и всем вокруг рассказывать о том, что Бог - рядом! Он слышит нас, любит нас, принимает и прощает нас всегда, когда мы искренне каемся, когда приносим Ему свое сокрушенное сердце. И Он всегда готов утешить нас, как любящий Отец! К сожалению, мы часто не готовы постичь Его любовь и принять ее. Но Он всегда ждет нас, блудных детей Своих. Прости нас, Господи, неразумных! Слава Тебе!

Раба Божия Вера А., Измаил

ИСТОЧНИК