О чудесах сегодня. № 5(51), май 2011 г.

«... знамения нужны не для верующих, но для неверных» (свт. Григорий Богослов). Как это ни покажется странным, но в сознании современного человека, утратившего веру в Единого Бога, вера в сверхъестественное становится все сильнее. О чудесах сегодня можно слышать все чаще и чаще. Сообщения о них приходят из самых разных мест земного шара. Причем, в большинстве своем совершаются они отнюдь не в ограде Православной Церкви. Мироточат не только православные иконы, но и статуи католических святых, и просто благочестивые картики. О многочисленных чудесных исцелениях говорят и харизматы, и так называемые «народные целители», и маги всех мастей. Всевозможные сверхъестественные явления стали «нормой» в разнородной среде оккультистов. В США 70% от общего числа населения заявляют, что имели опыты экстрасенсорных восприятий, а 40% общались с умершими.

Таким образом, если признать чудо само по себе как факт, подтверждающий истину, то мы вынуждены будем оценивать положительно любой духовный опыт. Однако согласиться с этим тезисом православный человек, конечно же, не может. И отсюда вполне закономерный вывод: есть чудеса истинные и ложные, между которыми - существенное различие.

В Священном Писании мы находим немало примеров, когда ложные чудеса совершаются наряду с истинными, и внешне они между собой почти неразличимы. Возьмем хотя бы историю пророка Моисея. Когда он, придя к фараону, в доказательство того, что послан от Бога, превратил свой жезл в змею, тогда фараон призвал своих волхвов, и они повторили это чудо. Более того, из Апокалипсиса мы знаем, что величайшим «чудотворцем» всех времен и народов станет антихрист: во время своего царствования он будет творить невиданные ранее чудеса и знамения, так что даже прельстит и многих избранных, то есть христиан.

Поэтому, чтобы не оказаться в числе прельщенных, каждому из нас необходимо научиться заповеданной Святыми Отцами «спасительной осторожности» и умению различать «духов, от Бога ли они» (1 Ин. 4, 1). Но для начала необходимо определить сам характер православного отношения к сверхъестественным явлениям вообще. Обратимся для этого к творениям Отцов.

Блаженный Августин писал, что в человеческом духе «наибольшую цену имеет не то, чем он ощущает, а то, чем он судит о чувственном». Об этом же в собрании опытных подвижников говорил и преп. Антоний Великий: важнейшая добродетель монаха, по его словам, - это рассуждение, и именно в нем имеют свое основание все прочие христианские добродетели. Но благодатный дар рассуждения «ухищрений, наветов, разнообразных нападений и подстережений духов злобы, а подобно сему и рассуждения разных дарований и различных вспомоществований от Бога» (прп. Макарий Великий) - это удел совершеннейших из христиан, каковых и в древности было немного. Нам же, ныне живущим, и почти не сознающим в себе веяния духа Истины, без внешней помощи различить, где истина, а где ложь практически невозможно.

Но и здесь Господь не оставил нас. Он даровал нам Священное Писание, опираясь на которое при руководстве святоотеческих творений, мы сможем застраховать себя от пагубных ошибок.

Итак, положив перед собою Священное Писание, а также святоотеческие творения как выражение духовного опыта людей, просвещенных тем же Духом, под водительством которого Писание создавалось, попытаемся рассмотреть, как же различить истинное чудо от ложного и как нам относиться к сверхъестественным явлениям вообще.

Читая Евангелие, мы видим, что Господь во время своей земной жизни сотворил множество чудес. Но эти чудеса, по словам свт. Игнатия Брянчанинова, «имели святой смысл, святую цель. Хотя они и сами по себе были великими благодеяниями, но в видах божественного смотрения служили только свидетельством и доказательством благодеяния несравненно высшего. Господь, приняв человечество, принес человекам вечный, духовный, бесценный дар: спасение, исцеление от греха, воскресение из вечной смерти. Слово Господа и образ жизни являли этот дар со всею удовлетворительностью: по жизни Господь был безгрешен, всесвят; слово Его было преисполнено силы. Но человеки ниспали глубоко во мрак и мглу плотского мудрования; сердца и умы их ослепли. Оказалось нужным особенное снисхождение к болезненному состоянию человеков; …оказалось нужным посредством телесных чувств сообщить жизненные познания уму и сердцу, которые умерли свойственной им смертью, смертью вечной. В помощь слову Божию даны Божии чудеса». Именно этим и объясняется обилие чудес и сверхъестественных дарований в первые времена христианства. «Ибо для того, - по словам свт. Григория Двоеслова, - чтобы вера возрастала, надобно было воспитывать ее чудесами; потому что и мы, насаждая дерева, дотоле поливаем их водою, доколе уверимся, что они укрепились в земле; и если они пустили уже корень, то перестаем их поливать».

Также святитель говорит, что «чудеса телесные показывают иногда святость, но не производят ее; а эти духовные (т.е. добродетели), совершаемые в душе, не обнаруживают добродетели жизни, но производят ее. Те (т.е. внешние чудеса) могут иметь и злые люди, а эти могут совершать только добрые… Итак, не любите знамений, которые могут быть почитаемы общими с нечестивым; но любите те чудеса любви и благочестия, о которых только что было сказано; они тем безопаснее, чем сокровеннее, и за них у Господа тем больше должно быть воздаяние, чем меньше слава». Об этом же писал и прп. Иоанн Кассиан Римлянин: «Действительно, истребить в собственной плоти нечистое вожделение - это есть большее чудо, нежели изгнать злых духов из чужых тел; силою терпения укротить мятежные движения гнева - это есть славнейшее знамение, нежели повелевать князьями, владычествующими в воздухе; избавить собственное сердце от мучительных недугов уныния - это гораздо важнее, чем исцелить телесные немощи и болезни другого; вообще врачевать болезни собственной души есть славнейшая добродетель и высшее совершенство, нежели врачевать болезни другого тела. Ибо чем душа выше тела, тем важнее ее здравие, и чем существо ее драгоценнее и превосходнее, тем тягче и гибельнее ее падение!»

Именно на таком понимании основан тот факт, что святые относились к проявлению внешних чудес, как правило, с большим недоверием. «Христианские аскетические наставники, - писал свт. Игнатий (Брянчанинов), - заповедают не обращать особенного внимания на все вообще явления, представляющиеся чувствам душевным и телесным; заповедают соблюдать при всех вообще явлениях благоразумную холодность, спасительную осторожность». Прп. Григорий Синаит считал, что, если мы, руководствуясь этой благоразумной холодностью, не обратим внимания даже на явление святого ангела, он не только не укорит нас, но, напротив, похвалит за наше смирение и осторожность. Если же, будучи чрезмерно восторженны и «доверчивы», примем по ошибке вместо светлого ангела демона, то непременно окажемся в коварных сетях последнего. Прп. Амвросий Оптинский по поводу благоухания от иконы Божией Матери, которое ощутила одна монахиня, пишет: «По совету прп. Марка Подвижника должно такие вещи оставлять без значения, не доверяя им, потому что, как пишет прп. Симеон Новый Богослов, они бывают тоже от прелести вражией».

Приведенных святоотеческих высказываний, наверное, уже достаточно для уяснения степени духовной опасности, проистекающей от нетрезвого, мечтательного отношения к каким бы то ни было сверхъестественным явлениям.

Общий принцип для православного человека в этом вопросе можно выразить словами прп. Марка Подвижника: «Иное есть действие благодати, не понятное для младенчества (по духовному возрасту), а иное действие злобы (дьявола), похожее на истину. Но хорошо не обращать внимание на таковые действия, чтобы не впасть в обольщение, - и не проклинать их, дабы не проклясть истину; но лучше с надеждою все предавать Богу: ибо Он знает пользу того и другого». Т.е., следуя совету прп. Марка, православный христианин должен занимать, так сказать, нейтральную позицию по отношению ко всем необычным сверхъестественным явлениям, независимо от того относятся ли они к нему лично или же к другим членам Церкви.