ЧТОБЫ ДУША ОСТАВАЛАСЬ ДОМА. Размышления игумена Нектария Морозова о добродетели терпения. № 8 (150), август 2019 г.

О том, как научиться терпеть, в каких случаях терпение оправданно и какую роль оно играет в жизни христианина, 
размышляет игумен Нектарий (Морозов).

ЗАПОВЕДАННАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ

Очень часто, стоя на Исповеди и беседуя с людьми об их непростых жизненных обстоятельствах, я сталкиваюсь с тем, что, собственно говоря, не можешь дать человеку никакого совета, поскольку то, от чего он страдает, только каким-то чудом может быть прекращено. Он тебя спрашивает: «Когда же это кончится?», а ты из жизненного опыта понимаешь, что если ситуация и изменится, то не сильно. Тогда я задаюсь вопросом: а что бы я сказал в этих обстоятельствах самому себе? И понимаю, что сделал бы всё, чтобы привести себя к тому, что единственный выход в этой ситуации – терпение.

Но разве терпение может быть выходом? Да, безусловно, может, просто редко кто понимает его так. Люди чаще всего относятся к терпению как к некой обреченности – и потому боятся ситуаций, когда им придется потерпеть, и часто впадают в уныние, толком еще не начав терпеть, поскольку, в их представлении, терпит только тот человек, который уже во всем отчаялся.

И вместе с тем очень мало кто задумывается о том, что терпение – это, вообще-то, христианская добродетель. Более того, она прямо заповедана нам в Евангелии: «терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21, 19). Терпению усваивается такая исключительная ценность, что благодаря ему можно спастись. И, на мой взгляд, эти евангельские слова должны заставить нас пересмотреть свое отношение к терпению.

Можно задать себе такой вопрос: чего в жизни я не смог приобрести или лишился из-за того, что терпения мне не хватило? Думаю, что этот список может каждого из нас заставить задуматься. А еще, отвечая на этот вопрос, важно научиться замечать те повседневные ситуации, в которых речь идет не о подвиге терпения в полном смысле этого слова, а о том, что нам не хватило его чуть-чуть, вроде бы по пустяку. Самый простой пример: бежит человек к автобусу, который на остановке стоит, – и осталось каких-то десять метров пробежать, сделать над собой последнее усилие, хотя уже и дыхание сбилось, и в пот бросило. А человек вдруг останавливается и говорит себе: дальше не побегу. И тут же оправдывает себя: всё равно не успею, этот автобус уйдет. Но разве редко бывает так, что бегущего пассажира к этому моменту уже увидел в зеркало заднего вида водитель и готов был несколько секунд подождать, или просто этот автобус стоял на остановке еще столько, что можно было даже не добежать эти несколько метров, а просто дойти?..

То же самое бывает – не столь явно, не столь наглядно – и в трудные моменты жизни, в искусительных ее обстоятельствах.

Искушение – чаще всего как раз явление достаточно протяженное, а не кратковременное, как думают некоторые. Когда человек, испытывая искушение, ждет скорого его конца, а тот все никак не наступает, он впадает в такую тоску, в такую печаль, что, кажется, лучше даже не жить. И именно в этот момент человек срывается и делает не то, чего ожидает от него Господь. А еще бы немного продержался – и Господь показал бы, какую ты можешь благодаря этому искушению приобрести пользу для своей души.

НАСТОЯЩИЕ ИНДЕЙЦЫ

Как терпению научиться? В первую очередь, наверное, это невозможно без избавления от совершенно неправильного в своей основе саможаления. А это, в свою очередь, достигается изменением отношения к жизни. Нужно принять как данность, что душа каждого из нас должна стать по-настоящему выносливой и по-настоящему мужественной – без этого мы не сможем прожить эту жизнь действительно по-христиански. И тогда мы на многое сможем взглянуть по-другому.

Помню, в детстве я читал какую-то книгу о жизни североамериканских индейцев, и там рассказывалось об обряде посвящения юношей в число мужчин этого племени. На груди у посвящаемого делался надрез ножом, через этот надрез продевался кожаный ремешок, концы которого привязывались к столбу. По команде подросток должен был рвануться и вырвать у себя ремешком кусок плоти, так что на груди у него навсегда оставался шрам. Что думали бы мы, если бы с нами произвели такое злодейство? Кто-то подходил бы каждое утро к зеркалу и обливался слезами, кто-то, наоборот, не смог бы на себя смотреть до конца своих дней… А знаете, что думали об этом индейцы? Они думали только о том, что стали теперь полноценными членами племени, и что если на войне или на охоте они получат какую-то рану, от которой останется шрам, они будут мужчинами вдвойне.

Я никого не призываю последовать примеру индейских юношей – просто это иллюстрация того, как к одному и тому же жизненному эпизоду можно относиться совершенно по-разному. Ты можешь сделать из него трагедию, и она погребет тебя под собой, а можешь воспринять как то, что подвигает тебя к состоянию воина Христова. И в повседневной жизни таких «настоящих индейцев», которые не бегут от душевных испытаний, а воспринимают их как данность и как некий шанс стать лучше, порой доводится встречать.

ВЫЙТИ И ПОКРИЧАТЬ

Говоря о том, что терпению стоит учиться, надо обязательно сделать оговорку: нужно правильно понимать, когда от нас требуется именно оно. Порой кто-то из прихожан спрашивает: «Вот в этой ситуации когда должен наступить предел моего терпения?» Но корректнее, точнее, как мне кажется, было бы говорить не о пределах, а о некоторых критериях, которые позволят нам правильным образом оценить и обстоятельства, и свои действия.

Прежде всего, наверное, нужно принять такую мысль: всё то, что мы можем изменить, мы должны постараться изменить. Терпение необходимо там, где наши усилия ни к чему не привели или же где мы уже сделали то, что согласно с нашей христианской совестью, и теперь нам остается потерпеть последствия. Если, к примеру, муж-алкоголик поднимает руку на жену, ее терпение не должно выражаться в том, чтобы позволить забить себя до смерти или отдать ему последние деньги, отложенные на пропитание, дабы погасить конфликт. Точно так же, когда у человека болит зуб, он не должен терпеть эту боль до тех пор, когда зуб сгниет, и считать, что он молодец.

Терпеть – совсем необязательно означает молчать. Если, например, у человека что-то болит, его терпение вовсе не должно непременно выражаться в том, чтобы не проронить ни звука, уставившись в стену. Он может кричать, он может петь песни, он может делать еще что-то, пытаясь облегчить свое состояние, – главное, чтобы он не относился к этому как к какой-то захлестнувшей его трагедии и не делал, как следствие, ничего, что причинит вред его душе.

Как быть, если терпения не хватает, если чувствуется, по известному выражению, что оно вот-вот «лопнет»? Как-то одна прихожанка, которой много приходится общаться с больными людьми, призналась: «Когда внутри уже всё кипит, я под каким-нибудь предлогом выхожу в другую комнату, закрываю за собой дверь и говорю: “Господи, прости меня, можно, я покричу?” И потом тяну звук “а”, например. Мне это помогает».

Является ли это проявлением раздражения, нетерпения? Думаю, что, скорее, это, наоборот, терпение – в доступной пока конкретному человеку форме. И здесь, как мне кажется, воплощена некая идеальная схема того, как следует в таких случаях поступать. Во-первых, выйти, не выказав человеку того, что мы готовы на него сорваться. Во-вторых, попросить прощения у Бога за то, что мы испытываем эти чувства.
В-третьих, попросить у Него разрешения на какие-то действия. И потом уже делать то, что дает нам разрядку: кто-то может покричать, кто-то – постучать кулаком о стену, кто-то просто отвлечется на какое-то дело, которое ему приятно. Здесь вступают в действие физиологические механизмы: например, когда человек кричит, вырабатывается адреналин, который помогает переносить боль, а легкие освобождаются от углекислого газа. Но всё же нужно стараться перейти к терпению без крика, потому что внутреннее напряжение, которое требует подобного рода разрядки, даже если мы никого не обидели, пагубно сказывается на нервной системе. И то, что мы этим отношением, этими чувствами себя разрушаем, должно быть для нас стимулом это внутренне перерасти.

Безусловно, терпение не должно быть бессмысленным: мы в каждом конкретном случае должны понимать, ради чего мы терпим. И можно сказать, что в основе подлинного, угодного Богу терпения всегда лежит любовь. Например, можно терпеть нестроения на работе, если для нас это единственный способ прокормить семью; можно терпеть капризы близкого человека, если он тяжело болен. Если же терпение не ведет нас к проявлению любви, тогда возникает вопрос: «Зачем?»

ГДЕ ПЕРЕКЛЮЧАТЕЛЬ?

Бывает, что человек жалуется: раздражение захватывает его молниеносно – как найти переключатель, который так же быстро переведет нас в «режим терпения»? Если провести аналогию с миром техники, любой предохранитель срабатывает оттого, что включается автоматика. А в человеке этот автоматизм достигается только навыком: если изо дня в день планомерно отслеживать те ситуации, в которых мы срываемся, обдумывать их и находить правильное в каждом конкретном случае действие, однажды мы увидим, что поступили так, как должно – просто потому, что усвоили, наконец, правильное отношение и оно стало частью нашей жизни.

У преподобного Илии Экдика есть слова о том, что дом души – терпение, а пища души – смирение, и когда душе недостает пищи, она выходит из своего дома, то есть когда человеку не хватает смирения, он выходит из терпения. Нетерпение, если к нему присмотреться, – это всегда ропот, возмущение, восстание против чего-то, с чем человек даже гипотетически не видит для себя возможности смириться. Нужно же – сначала смириться, умириться с собой и это даст нам силы и потерпеть, если ничего сделать в этой ситуации не удастся. А чтобы душа не выходила из своего дома, нужно стараться собирать для нее впрок эту драгоценную пищу – в трудные моменты жизни она нам очень пригодится.