ДЛЯ ЧЕГО НАМ “СВЯТЫНЬКИ” НА СТЕЛЛАЖАХ. № 11 (129), ноябрь 2017 г.

Нередко в храме задают вопрос священнику: «Батюшка, а вот у меня просфорки заплесневели, святая вода зацвела… Что с ними делать?»
Об этом размышляет священник Сергий Круглов

КАК БЕЗ СВЯТЫНЕК – ПОМОГАЮТ ЖЕ!

Один из частых вопросов, которые в храме задают священнику: «Батюшка, а вот у меня просфорки заплесневели, святая вода зацвела… Что с ними делать?»

Нередко рядом с батюшкой, который уже открыл рот, дабы выдать в ответ на такой вопрос поучение, неслышно чистит подсвечник (протирает икону) какая-нибудь смиренная работница храма, которая чутко прислушивается к разговору, не выдерживает и вставляет: «Что же вы, женщина (мужчина), с такими простыми вопросами батюшку беспокоите! Спросили бы у прихожан, все знают: просфорки надо сжечь, а святую воду – излить в место, не попираемое ногами! Верно же, батюшка?»

Верно-то верно, говорит батюшка. А еще вернее – не коллекционировать просфорки и прочие святыньки. Просфорки надо съесть, святую воду – выпить или покропить жилье.

Коллекционирование святынек – дело вообще сомнительное, вполне попадает в категорию «мшелоимства», которое есть грех.

Но как же без святынек, недоуменно скажет совопросник. Как же без них, какое же это православие! Вот у меня весь красный угол в святыньках: просфорки из разных монастырей, земелька с разных святых могилок, цветочки от того и веточки от этого, иконочки разные, к мощам приложенные! (Добавлю от себя: чего там «иконочки», в гостях у одной прихожанки я видел и коллекцию мощей самых разных святых, в пакетиках, целый стеллаж. Откуда их берут? Не знаю, говорят, просто по интернету выписать можно…).

Так что главный вопрос такой: а для чего вам все эти святыньки? Для чего иконочки, если вы не молитесь перед каждой из них?

Но как же, отвечают мне, они ведь ПОМОГАЮТ! По вере!

Нет, не думайте, мой собеседник  – не полуязычник, который сегодня поехал к старцу, а завтра – к знахарке, прижимает «святыньку» к больному месту, бормоча при этом данную ему молитву не как молитву, а как заклинание, умеющий «прикладываться» к Евангелию, но никогда его не читавший. Тот, с кем я говорю – христианин, и верующий, и Священное Писание читающий, и книги разные, и к причастию приступающий, и думающий-размышляющий.

НИЩИЙ ДУХОМ ЖИВЕТ ПОДАЮЩИМ

И вот что думается про святыни: да, для нас святыни – не идол, у которого мы выпрашиваем счастья-здоровья. Святыня – часть тварного, Богозданного мира, через которую Бог волен посылать нам благодать. Недаром споры о мощах и иконах были предметом серьезнейшего рассмотрения Церкви вплоть до уровня Вселенских соборов. Бог вочеловечился и тварь начала свое преображение. Творение  по сути своей свято, хотя и испорчено грехом, и сама смерть побеждена Богом именно в человеческой плоти… А все случаи, когда в истории Бог подавал людям спасающую и преображающую  благодать через те или иные святыни, не поддаются исчислению, и Церковь свидетельствует о их подлинности.

Однако, когда я начинаю коллекционировать святыни, впадая тем самым в, казалось бы, такой несмертельный грех «мшелоимства», я перестаю быть тем, кем был (если был, конечно): нищим духом.

Помните 13-й псалом: «Сказал безумец в сердце своем: “нет Бога”. Они развратились, совершили гнусные дела; нет делающего добро. Господь с небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Бога. Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного… Вы посмеялись над мыслью нищего, что Господь упование его». Здесь речь идет именно об иудейских «анавим» – нищих,  о тех, кто все свое существование, весь смысл своей жизни, все свое достояние полагал в ожидании Машиаха (Мессии),  и ни в чем и ни в ком, кроме Бога и Помазанника Его, спасения для себя не находил. Причем, спасения не только в «духовном» смысле, но и абсолютно во всех человеческих смыслах: только Бог и Помазанник Его, Им обещанный Израилю, есть для меня и свет, и воздух, и вода, и хлеб, и одежда, и дом, и всё на свете.

В этом смысле нищий и бедняк – совсем не одно и то же. Бедняк хоть что-то, да имеет своё. Злой бедняк – завидует богатым, строит революционные планы, как бы у богатых всё отобрать и поделить «по справедливости»; добрый бедняк – вроде бы смирился и довольствуется тем малым, что имеет (про такого на ум приходят строки из стихотворения Бернса: «Кто честной бедностью своей гордится…»).

Но в той мере, в какой и тот и другой сосредоточены на своем имуществе, строят планы, как пустить имущество в дело и как за счет него выжить, они далеки от Бога. Далеки,  если не в Нем Самом,  но в имуществе этом, а также в отношениях, традициях, законах, общественных и частных навыках, сложившихся вокруг имущества, полагают свое спасение. Сказать в сердце своем  «нет Бога» может не только сытый богач, но и голодный отчаявшийся бедняк.

Богач и бедняк существуют в одной и той же плоскости мира, в одной и той же системе ценностей. Насколько «богаты» были евреи, водимые Моисеем в пустыне? Помилуйте, бедные изгнанники, идут неведомо куда, и ни воды не хватает, ни еды! Но и среди них оказались те уроженцы «мира богачей», которые были способны сказать в сердце своем «нет Бога». Это те, кто пытался консервировать, сохранять про запас манну, чудесную пищу, посланную им Богом в пустыне. И это надеяние на манну и на свою житейскую смекалку, а не на Самого Бога, было вменено им в тяжкий грех…

Нищий духом, анавим, не только ничего своего не имеет, и не только живет исключительно подаянием, он живет Подающим.

Он знает, что на дар, на бескорыстное даяние, можно надеяться, но нельзя на него – рассчитывать. Он не строит планов, не старается выглядеть пожалостливее, чтоб «лучше подавали»:  он способен смотреть не только в руку Подающего, но и в Его глаза. У него отношения не только с подаваемым хлебом, но с Самим Подающим. И вот эта жизнь в бесконечном приятии вышеестественного дара способна породить в сердце нищего благодарность. К этой нищете и к этой евхаристической благодарности Богу призваны и мы, христиане, нищие духом по определению призвавшего нас Христа.

Где взять эту нищету духовную, как стяжать ее? В двух строках не отвечу, это надо настойчиво спрашивать у Христа и святых Его. А вот как ее утратить, как потерять соленость, составляющую смысл соли… Вот тут, увы, скажу: можно в два счета. Например, нечувствительно даже для себя самого, шажок за шажком, подменив, поставив себе на место Бога – любую данную Им святыню, любой из данных Им даров или талантов, тем превратив дары в идола.

Именно потому истинные христиане неудобны в мире богачей и бедняков, духовно чужие ему, именно потому от века им гонимы, что они не от этого мира, не в его системе ценностей живут, они призваны к нищете духовной… И неудивительно, что иные такие «нищие» члены Церкви, утратившие Христову духовную нищету, скопившие себе   не только богатства материальные, которые видимы внешним глазом, но и ценности духовные, которыми «по праву гордятся», вызывают недоумение и оторопь у наблюдающих их «внешних», которые тоже иногда открывают Евангелие и что-то слышали про Заповеди Блаженств…

…Вот такие размышления вызвал простенький, вроде бы, вопрос про святыньки.

АКАДЕМИК КАПИЦА И СВЯТАЯ ВОДА

Однажды, когда мы обо всем этом говорили на занятии взрослого лектория Воскресной школы, она прихожанка застенчиво улыбнулась и сказала:

– Да-да, всё правда… А вот у  меня  святая вода в банке двадцать шесть лет стоит и не портится. Но это не мшелоимство, как вы сказали. Это память о маме.

И рассказала такую историю.

Мама ее была убежденной коммунисткой и атеисткой, пламенной и неравнодушной. Когда ее дочь стала захаживать в храм, мама ее стыдила, обличала, цитировала разные атеистические брошюры и старалась завести диспут, чтоб доказать дочери, что никакого Бога и ничего такого нет, а  это всё поповские бредни. Тогда дочь принесла из храма банку святой воды. «Да это обычная вода, она испортится!» – сказала мать. «А вот увидишь!» – ответила дочь. Шли год за годом, а святая вода в банке, стоящая на особой полочке, оставалась свежей.

Несчастная мама потеряла покой. Она ставила рядом обычную воду в банке и сравнивала: обычная вскоре зацветала, святая – оставалась свежей на вкус, на цвет  и в результате прочих экспериментов, производимых мамой. Прямота души  и честность мышления, присущие маме, не давали ей просто отмахнуться от всего этого. Тогда она пошла на крайний шаг: воззвала к авторитету,  обо всем написала в Москву академику Капице, призывая объяснить с точки зрения науки этот феномен.

И академик ответил. Он написал о том, что данный феномен наука объяснить не может, а это дело Божие. Сам Капица!… И вот тогда у потрясенной мамы стали происходить какие-то перемены в душе. Вот такая история про святыню…

– А вы, батюшка, что сказали бы  моей маме? – спросила рассказчица.

– Ну, наверное, сказал бы так: «Недалека и ты от Царства Небесного», – ответил я.

И нисколько не покривил душою.

Назад к списку