Остановиться, оглядеться... №12(22), декабрь 2008г.

В этом, итоговом за 2008 год, номере «ГОЛОСА ОБИТЕЛИ» мы сделаем некоторое отступление от темы предыдущих выпусков, и попытаемся понять, по какому пути каждый из нас идёт на самом деле. Тот ли это путь, который мы выбирали, или давно уже – бег на месте, а то и вовсе боковая тропинка, ведущая неизвестно куда.

Бывают минуты, когда человек перед лицом своей совести спрашивает себя самого: а, собственно говоря, верующий ли я?

Рассматривая свою душевную жизнь как неуправляемый поток помыслов, фиксируя в своём сердце чувство тревоги от ожидаемых бед и потерь, испытывая постоянное желание приобрести и боязнь потерять, рассматривая свою растленную волю – этого гниющего на постели паралитика, - внимательный к себе человек начинает сомневаться: верующий ли я? Христианин я или  просто верю в существование какого-то Высшего Разума, который находится от меня неизмеримо далеко, и которому нет никакого дела до меня лично?

Бог неоднократно за время жизни человека являет ему внешние доказательства Своего присутствия. Когда бессильна человеческая помощь, когда кажется, что выхода нет, Он  неожиданно изменяет любую ситуацию, как бы открывает дверь тюрьмы. Но проходит время и человек  забывает об этом. Более того, тайный голос шепчет ему: «Это всего лишь совпадение, жизнь – это просто цепь случайностей, непредсказуемое стечение обстоятельств…». Святые отцы предупреждали нас о роковом грехе забвения. В число трёх главных причин гибели души они включали забвение, которое, как чёрная пелена, окутывает ум человека и тот перестаёт видеть свет.

Необъятно, необозримо и непознано в своей целостности творение Божие. Однако, без глубины иной, духовной всё это – как красивейшая картина, имеющая длину и ширину, но не имеющая объёма. И как для полноты реальности плоской картине не хватало пространственной глубины, а самому этому пространству не хватало течения времени, так и для всего мира, окружающего нас, необходимо ещё одно измерение, ещё одна глубина. Это мир духовный, это - возможность двигаться к Богу. Без этого углубления, вернее, возвышения по степеням духовности, наша жизнь остаётся всё той же плоской яркой картинкой без пространства для жизни.

И как в пространстве мы можем передвигаться, выбирая лучшее место, так же мы можем перемещаться и в духовной области, все силы души, самый центр своей жизни сосредотачивая и располагая на разных степенях духовности. Мы можем избрать плотское состояние, все душевные и даже духовные силы поставив в рабскую зависимость от плоти и её прихотей, все интересы иметь лишь в материальном мире.  Можем избрать жизнь душевную, посвятив свои силы разного рода игре чувств и переживаний, изысканной игре на натянутых струнах больной, уставшей души. Прожить жизнь подобно пьяному, переходящему от бурного хохота к громким рыданиям и от душещипательных самоукорений к площадной брани. И можем избрать жизнь духовную, когда человек ищет путь и дверь именно в духовный мир, лежащий за гранью вещества и чувств. Но здесь есть опасность: «незаконно открытая дверь» приведёт в мир падших духов, которые будут принимать вид Ангелов света. Такая «жизнь», конечно, не жизнь! Но если человек войдёт в область истинно духовную дверью истины – Христом (см. Ин. 10: 9), то он действительно начинает жить по-настоящему! Только здесь его жизнь получает смысл, цельность, значимость. Тогда открывается и цена всего того, что окружает нас в мире видимом. Оказывается, видимый вещественный мир – это только книга о Боге, всего-навсего картина, живописующая нам образ истинной реальности. Но картина – это ещё не жизнь. Этот мир всего лишь дорога, по которой мы идём, от которой отталкиваемся ногой, спешим к дому, где нас ждут самые близкие. Но если мы не знаем цели пути, если вместо того, чтобы стремиться преодолеть эту пыльную дорогу, мы всего лишь выстроим на её обочине убогую хибарку и останемся в ней жить, - какие же мы тогда жалкие, обречённые люди!  

Только если мы, в конце концов, остановились от бега в «беличьем колесе» бессмысленных хлопот вещественного благоустройства, вычли из пустой азартной игры, в которую вовлечено всё человечество, осмотрелись, наконец, по сторонам, немного оправились от головокружения и увидели, с помощью Божией, врата, хоть и тесные, но ведущие в вечность, к совершенству, встали на узкую тропу, ведущую к этим вратам, - только тогда застывший мир, словно мёртвая декорация, сдвигается в сторону, и за ним открывается настоящая жизнь. Как в детской сказке про спящую царевну: проснулась душа наша – спящая красавица, а вместе с ней просыпается и окружающее её царство.

Один святой старец, живший в XV веке поблизости от Царьграда, говорил: «Люди небрегут о спасении, считая, что реален только этот земной мир, видимый нашим глазам; а между тем не знают они, что духовный мир и есть реальность и сущность вещей. Так весь земной, материальный мир, объемлемый понятиями высоты, ширины, глубины и веса, находится во власти времени, которое всё приводит к разрушению, потому что время – слуга смерти; а духовный мир стоит вне этих ограничений, вне этих цепей и рамок меры, и он бесконечно богат, вечен и неразрушим».

Чтобы понять, что означают слова «вне ограничений, вне рамок меры»,  рассмотрим пример. Вы находитесь в каком-то месте и смотрите прямо перед собой. Для вас, в вашей реальности  в данный момент времени существует то, что вы видите. Если начать поворачивать голову, то какие-то предметы  из поля зрения исчезнут, а какие-то в нём появятся. То, что исчезло – осталось в вашем прошлом, а то, что появилось – пришло из будущего. Аналогично и с пространством.  Если вы стоите перед стеной большого дома, то воспринимаете видимое как плоскость. глянув на этот же дом с высоты птичьего полёта, вы понимаете, что он имеет и объём, то есть, третье измерение, которое не воспринималось раньше. Но ведь на самом деле всё это существует независимо от того, откуда, куда  и когда вы посмотрели! Поэтому, воспринимаемый нашими чувствами мир – это всего лишь отражение бескрайней вселенной в крохотном осколке мутного зеркала человеческих возможностей.

Как мало даем мы места в своей жизни настоя­щей вере! Ведь вера бывает разная. Есть вера, которая только доводит человека до дороги, ведущей в Царство Небесное, как бы «вера вступительная», и есть «вера деятельная», «жи­вая», «истинная», которая ведет уже по самой той дороге, вводит в самые врата.

Но это не значит, что первая вера никаких внешних дел не имеет (Иак. 2: 26). И здесь могут быть многие дела и даже «бурная деятель­ность», которые, тем не менее, не есть дела глубо­кой веры. Наоборот, при внимательном исследо­вании они же и свидетельствуют о слабой, вялой, полуживой вере, как раз таят в себе немалую при­месь неверия, сомнений и скорее самонадеяннос­ти, чем упования на Бога и Его совершенный Промысл.

И та, и другая вера имеют внешние прояв­ления: только первая действует всё «по логике», «по разуму», всё «с расчетами» да «с оглядками», а вторая — таинственными силами, логике недоступными, совсем по иным законам, а именно каким-то внутренним, глубинным чувством при­сутствия Божия и доверчивым себя Ему вручением, отданием себя течению Его дивного Промыс­ла, как отдается человек силе воды, желая плыть.

Руководствуясь лишь «вступительной» верой, человек все доверяет своему разуму и расчету (хотя, конечно, в чем-то по книгам христианским и по науке православной соразмеряет и направляет ход своих суждений), однако истинного доверия Богу, самоотвержения здесь еще нет. Здесь все тот же «казенный» принцип: «доверяй, но проверяй». Здесь нет живой связи с Богом. Поэтому человеку даже не объяснишь, в чем его ошибка, ведь он говорит очень логично, рассудительно, «пра­вильно».

А дело как раз в том, чтобы отказаться от этой рассудительности и отдаться «буйству» веры (см. I Кор. 3: 18-19). Деятельная вера начнется только тогда, когда человек вручит себя «судьбам Божиим», когда наскучит ему эта его собственная «логика», когда найдет на него некая необъяснимая «нескладность мыслей» и когда вдруг в этом «буйстве» веры обнаружится своя удивительно стройная логика, высший разум, некая иная, красивейшая и идеальнейшая слажен­ность понятий, но все это уже по другим законам и правилам, которые все пронизаны присутстви­ем тайны и ближайшим присутствием Самого Творца и Промыслителя мира. Когда человек всту­пает на путь живой веры, ему и не приходится много рассуждать, выстраивать логические постро­ения, а только нащупывать и находить рядом с ним же стоящую — стройную и живую — истину, он уже не вычисляет правильный поступок, а лишь учит­ся узнавать, где воля Божия и что ему мешает ее видеть. Это ведь совсем иного рода вера! Здесь действует не рассудок, а ум, то есть, живая сила души.

С прикосновением к живой вере начинается переход человека в новое состояние, когда сам он постепенно умаляется в сво­ем сознании, а Бог возвеличивается, когда чело­веческое тает, а Божие распространяется в его серд­це, душевное уступает место духовному. Здесь толь­ко и зарождается действительно религиозная жизнь. Все, что было до этого, было только мечтанием  о ре­лигиозной жизни.

Преподобный авва Дорофей пишет: «Мы подобны людям, которые, имея намерение идти во Святой град (Иерусалим) и выйдя из одного города, некоторые прошли пять вёрст и остановились, другие прошли десять, иные совершили и половину пути, а иные нимало не прошли по нём, но, выйдя из города, пребывают вне ворот, в смрадном предместье его. Поэтому  каждый из нас должен замечать, где он находится; вышел ли он из своего города, но остановился в смрадном предместье его; или прошёл мало, или много; или достиг до половины пути;  или идёт две версты вперёд и две назад;  или дошёл до града, но не смог войти в него».

Каждый христианин в своей жизни по вере од­нажды должен пройти через главный, реши­тельный бой, центральное сражение, этакую «ку­ликовскую битву». Может, бывает и несколько, а то и много таких значительных побоищ, но все-таки обязательно есть одно из них — главнейшее, то есть то, которое решает весь дальнейший ход духовной жизни.

Воз­можно, эта битва не грандиознее других, но она повернула ход борьбы, дала решающие пре­имущества одной из враждующих сторон. И, быть может, не сразу это бывает видно. Так всегда, уже после окончания войны, через многие годы исследователи истории находят эту «кульминационную точку», этот перелом всего хода военных событий. Нередко  после такой победы следует ряд поражений, но окончательный исход всех сражений уже пред­решен.

Бывает иначе: какое-то поражение предоп­ределяет окончательный провал, хотя еще и бывают отдельные «триумфы».

Так и в нашей духовной жизни — рано или по­здно — должна произойти эта битва! Но где, когда, как это будет — никто из нас предвидеть не может. Пока что идет как бы приготовление — с обе­их сторон. Пока что внутри нас две разнонастроенные, враждебные стороны как-то уживаются, как-то терпят друг друга, хотя и постоянно вредят друг другу и отнимают друг у друга свободу действий (Рим. 7: 15).

Где-то есть уже место и час для каждого из нас, где-то уже предуготовано Промыслом Божиим поле бра­ни, предусмотрены и «союзники», то есть какие-то люди — братия, отцы, соседи, знакомые и незнакомые — те, кто поддержит, под­бодрит, подаст руку. А может, и вовсе одному при­дется быть: тогда только молитвы ко святым, со­веты из книг отеческих, воскрешение в памяти всего слышанного и виденного в среде ищущих спасения.

Конечно, мы не сами боремся: с нами — Господь. Но в том-то и дело, что Господь в это время как бы сокрывается и отступает (Мф. 27: 46): это час, когда испытывается наша любовь к Нему. А  готовиться надо заранее. Бой будет! Это закон духовной жизни! До этого «экзамена на верность» мы еще только «новобран­цы», изнеженные, нерешительные, теплохладные, сонные и вялые.

И то необходимо сказать, что даже после мно­гих проигранных битв терять надежду все-таки нельзя: вполне возможно, что главный и ре­шающий бой еще впереди. Как говорил один свя­той старец, «на войне не первая битва решает ис­ход войны, и даже не вторая и не третья, а именно последняя; вот она-то и решает все». И еще о том же у святого Исаака Сирина: «Умудриться человеку в духовных бранях, познать своего Промыслителя, ощутить Бога своего и со­кровенно утвердиться в вере в Него — невозмож­но иначе, как только по силе выдержанного им испытания».

И последнее. «В нашем сумрачном мире даже сияние всякой добродетели отбрасывает тень: смирение – малодушие и лукавство, доброта – несправедливость, правдолюбие – грубость и требовательность. Мы же, склонные видеть всегда худшее, видим, прежде всего, а иногда и всего лишь тени. Для наших грешных глаз кроткие – слабы и непросты, молитвенники – эгоистичны и сухи, щедрые и нестяжательные – бесхозяйственные и моты, созерцатели – ленивы. Способность видеть во всём, даже в хорошем, тёмную сторону показывает не столько наличие этой темноты там, где мы её видим, сколько точно обличает нашу темноту и общую греховность» (священник Александр Ельчанинов).

Так пусть накануне светлого праздника РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА каждый из нас перед лицом собственной совести ответит себе на вопрос: «Где я нахожусь: на верном пути или на тропинке, ведущей в тупик? И туда ли я иду, куда хочу?».